Владимир Малик - Посол Урус-Шайтана [Невольник]
Слуга, приняв повод, помог Гамиду сойти с коня.
— Что случилось, дорогой Гамид-бей? — спешил навстречу ему с протянутыми для приветствия руками высокий и чёрный, как ворон, Энвер Исхак. — В таком виде! Конь весь в мыле… Ты будто бежал от смертельной опасности.
— Это и вправду так, дорогой друг. Эту одежду я достал у знакомого кафеджи[67], а то был совсем голым… Аксу взяли приступом повстанцы, мерзкие каратюрки. Я не знаю даже, остался ли кто живой, кроме меня…
— О аллах, что творится на свете! — воскликнул Исхак-ага. — Я думал, что горе посетило только меня…
— У тебя тоже горе? Расскажи!
— Какой-то разбойник чуть было не убил нашего дорогого Ферхада. Твоя дочка могла остаться вдовой, Гамид-бей. Спас его верный слуга из гяуров. Теперь Ферхаду лучше, и он будет рад дорогому гостю… Прошу, заходи, Гамид-бей.
К ужину вышел и Ферхад. Он уже знал о несчастье тестя и сдержанно поздоровался, потому как не к лицу правоверному проявлять чрезмерный интерес к несчастью ближнего.
Гамид уже выглядел лучше: помылся и переоделся в просторную одежду Исхака-аги.
После того как гость немного утолил голод и выпил кубок сладкого шербета, хозяин произнёс:
— Мы с сыном собирались этими днями к тебе, дорогой Гамид-бей.
— Я был бы рад видеть вас у себя, — учтиво ответил Гамид, не спрашивая о причине предполагавшегося визита и ожидая, пока Исхак-ага сам объяснит её.
— Мой невольник-пастух сообщил, что покушение на Ферхада совершил твой невольник-беглец…
— Мой невольник? — вскрикнул удивлённо Гамид-бей. — Проклятый урус! Это же он, одним из первых, ворвался в мой замок и пытался убить меня! О, если бы он попал в мои руки!..
— Мы поймаем его, — вставил слово Ферхад. — Если он в отряде повстанцев, то мы найдём пути проникнуть туда.
— Как?
Вместо ответа Ферхад хлопнул в ладоши. Вошёл слуга.
— Позови Свирида!
После того как Многогрешный спас молодого хозяина, Исхак-ага окружил невольника невиданным до сих пор вниманием. Он дал ему новую одежду, приказал кормить с хозяйской кухни, обещал даже отпустить на волю. Свирид будто помолодел. Плечи его расправились. На своих товарищей-невольников стал смотреть с нескрываемым превосходством.
Войдя в комнату, он низко поклонился и тихо произнёс приветствия.
— Мир вам, о правоверные! Приветствую тебя, мой добрый господин Гамид-бей! — отдельно поклонился он прежнему хозяину.
Исхак-ага указал на войлочный коврик, что лежал у порога. Это была высокая честь для вчерашнего раба.
— Алейкум юсселям, ага Свирид, — ответил старший хозяин. — Садись, садись. С тобой хочет говорить мой сын Ферхад.
— Ага Свирид, очевидно, хорошо запомнил того разбойника, который совершил на меня нападение? Не так ли? — спросил Ферхад.
— Да, эфенди.
— Мой высокочтимый отец и я обещали тебе, ага Свирид, волю за то, что ты спас меня… Но ты должен сделать для нас ещё одно одолжение. После этого я сам отвезу тебя в Стамбул, разыщу польских или молдавских купцов, они за вознаграждение, которое я им дам, доставят тебя на Украину…
— Что я должен сделать? — спросил с плохо скрытой радостью Многогрешный.
— Ты должен разыскать того мерзавца и убить его или сообщить мне о месте, где он находится. Есть сведения, что он пристал к шайке грабителей и убийц, которые называют себя повстанцами. Ты проникнешь к ним под видом беглеца. Узнаешь, сколько их, какое у них оружие и где их лагерь. Постарайся понравиться их главарям и выведать их намерения. Если все это закончится удачно, ты станешь свободным и не бедным человеком.
— Благодарю, эфенди. Я сделаю все, что смогу.
Когда пастух вышел, Гамид поднялся:
— Позволь мне, уважаемый Исхак-ага, немного отдохнуть, так как на заре я должен ехать дальше. Завтра с войсками санджак-бея тронусь в обратный путь, и дня через два-три мы вступим в бой. Я жду тебя, Ферхад, с твоим отрядом. Думаю, что у вас наберётся сотня преданных и отважных воинов…
На другой день утром во двор влетел султанский чауш — гонец. С коня клочьями падала жёлтая пена, а сам он еле держался на ногах. Слуги ввели его в селямлик, где Исхак-ага, Ферхад и Гамид завтракали после утреннего намаза.
— Воля и слово хандкара![68] — устало объявил вместо приветствия чауш.
— Пусть славится имя его! — склонились в низком поклоне спахии.
— Что привело тебя к нам, почтённый посланец султана? — спросил хозяин, когда гонец отпил из пиалы шербет.
Тот молча вынул из-за пазухи пергаментный свиток. Исхак-ага удивлённо воскликнул:
— Фирман[69] хандкара! О аллах, война с неверными! С урусами!
Гамид и Ферхад переглянулись: этот фирман обязывал их в недельный срок собраться вместе со своими людьми в поход. Но кого мог теперь выставить Гамид? Вся его стража погибла, а оружие разграблено. Ехать одному?
Когда чауш, поев и отдохнув немного, уехал, Исхак-ага дал волю своим чувствам.
— О вай, вай! — закачался он вперёд и назад, подняв молитвенно руки вверх. — Какое несчастье! Гордыня обуяла сердце падишаха! Мало ему победы над Ляхистаном, хочёт покорить и урусов… Однако той земле ни конца, ни краю, народу — не счесть, леса непроходимые, а зимы такие лютые, что птицы замерзают на лету!.. О вай, вай, горе мне! Единственный сын, единственное утешение моей старости, должен идти в поход в тот далёкий край!.. Три моих сына сложили уже головы во имя и славу падишаха… Ферхад — последняя моя радость и надежда!.. И его забирают у меня! О вай, вай!
— Не все погибают в походе, — старался утешить отца Ферхад. — Зачем ты заранее оплакиваешь меня?
— Я знаю, что такое война, сынок. На ней гибнут люди.
Гамид некоторое время хмуро молчал, потом заявил:
— Высокочтимый Исхак-ага, мой дорогой Ферхад, послушайте меня. Аллах разгневался на меня, наслал лютую шайку разбойников, которые разорили моё гнездо, моё имущество. Я не знаю, остался ли кто живой из моих… Сердце моё обливается кровью, а разум отказывается верить в то, что случилось… Мести! Вот чего я жажду. Кровавой мести!.. И, клянусь аллахом, я сумею отомстить, хотя бы пришлось уничтожить все население Аксу!.. Но не об этом речь. Мне жаль Ферхада, мужа моей любимой Хатче. Хоть я намного старше его, но сумею ещё удержать в руке саблю. И если будет ваша милость и согласие, мой дорогой Исхак-ага, я стану во главе ваших воинов вместо Ферхада. А Ферхад останется дома. У него и причина есть — он ещё не поправился после нападения гяура.
Ферхад, с трудом скрывая радость, вяло пытался протестовать, но Исхак-эфенди растроганно обнял Гамида и прижал к своей груди:
— Спасибо, Гамид-ага! Аллах подарил тебе доброе сердце, и он не обойдёт тебя на дорогах войны своей милостью. Ты вернёшься из похода увенчанный славой, с богатой добычей. Снова расцветёт долина Аксу, снова забурлит жизнь в твоём поместье, а потомки будут прославлять твои подвиги!
